ФСБ рассекретила планы Гитлера по атомным бомбардировкам СССР

После победы над нацистской Германией многие ее выжившие функционеры оказались на допросе в НКВД. Один из них, бывший пропагандист Вехтер, рассказал о планах Рейха по бомбардировке Урала новым чудо-оружием — атомной бомбой. Это следует из протокола допроса, только что рассекреченного ФСБ. Но неясно, до какой степени можно верить пропагандисту, у которого не было допуска к гостайнам. О нацистских планах по атомной бомбардировке СССР и о том, почему у них ничего бы не получилось — в материале «Газеты.Ru».

«Хиросима» на Урале

ФСБ России опубликовала архивные материалы, в которых описаны планы Третьего рейха по атомным бомбардировкам СССР. Документов в наборе всего два: протокол допроса высокопоставленного немецкого пропагандиста Вернера Вехтера от октября 1945 года и спецсообщение замнаркома внутренних дел, сделанное по материалам его допросов.

Согласно спецсообщению, Вехтер был не только начальником штаба Управления пропаганды НСДАП, но и главой генерального реферата (тематического отдела) вооружения и строительства, подведомственного геббельсовскому иинистерству пропаганды. Это может показаться странным сочетанием профессий, как и тот факт, что в планировании военной экономики участвовали пропагандисты, но такова была специфика гитлеровского государства.

Задачей реферата было подавать и проверять идеи по созданию новейшего вооружения. Для этого в его распоряжении была межведомственная комиссия из военных и промышленников, а так же научный консультант. Благодаря этому положению Вехтер был в общих чертах в курсе немецкого атомного проекта, хоть и не был допущен к секретным совещаниям и ничего не знал о технической готовности изделия.

«Как рассказал мне [редактор секретного правительственного бюллетеня Ганс] Гертель, в феврале 1945 года по поручению министра пропаганды Геббельса он выезжал в командировку в город Целле и встречался там со своим знакомым — начальником военно-воздушной школы специального назначения полковником Германом Хайо, который в частной беседе рассказал ему, что школа имеет на вооружении самолеты новейшей конструкции. Эти самолеты обладают большим радиусом действия и будут вооружены атомной бомбой. Как заявил полковник Хайо Гертелю — новые самолеты предназначались для бомбардировки атомными бомбами индустриальных центров Советского Союза, расположенных в районе Урала и Средней Азии», — давал показания пропагандист.

В пользу наличия планов по скорому применению бомбы говорили и другие факты. Так, другой подчиненный Геббельса, — доктор Науман в начале 1945 года заявил Вехтеру, что ход войны скоро изменится в лучшую сторону, и что Гитлер недавно в узком кругу произнес слова «Да простит мне Бог последние 14 дней войны», — видимо, намекая на огромные разрушения от нового оружия.

Вехтер заключил, что применение атомной бомбы запланировано на лето, вероятно, на июнь. Так же он слышал, что Геббельс приказал распространить среди населения гороскоп на июнь, якобы особенно благоприятный для Гитлера.

Мог ли Гитлер сбросить на СССР атомную бомбу?

О том, что нацистская Германия пыталась разработать ядерное оружие, западные и советские разведки знали еще во время войны. Нет также никаких сомнений, что заполучив атомную бомбу, нацисты безо всяких колебаний применили бы ее как против СССР, так и против Великобритании, а, возможно, и США. Удивительно лишь то, что удар якобы планировался не по Москве, ради мести и политического жеста, а по Уралу, где находились основные промышленные мощности (возможно, Москва отпугивала мощной системой ПВО).

Однако есть очень большие сомнения в том, насколько здравыми были планы Гитлера и его соратников на заключительном этапе войны.

Весной 1945 года лидер нацистов чувствовал себя очень плохо: сказывались последствия покушения и психический удар от осознания проигрыша. Всегда поддерживающий идеальную чистоту Гитлер теперь ходил в заляпанном мундире, на который падала еда из трясущихся рук. На губах регулярно оставались крошки, а взгляд, некогда гипнотизировавший толпы, стал отстраненным и потухшим.

После переселения в бункер фюрер окончательно утратил связь с реальностью и все больше вспоминал об успехах молодости и чудесных военных спасениях Фридриха Великого, которого считал своим предшественником. Рейхсминистр вооружения Альберт Шпеер вспоминал, как однажды в марте 1945 года Гитлер вызвал его в бункер стал упрашивать того признаться в вере в победу. Когда Шпеер ответил, что не верит и не собирается врать, Гитлер сказал: «Нужно верить, что все изменится к лучшему. Надеетесь ли Вы еще на успешное продолжение войны или Ваша вера подорвана? Если бы Вы, по крайней мере, могли поверить, что мы не проиграли! Вы же должны в это поверить!.. Тогда я уже был бы удовлетворен».

Это безумие было заразным и спускалось по иерархической цепочке от фюрера вниз. Так рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер был убежден, что союзники будут вести с ним переговоры, поскольку им потребуются СС-овцы (которых союзники подчас расстреливали на месте) для наведения порядка в капитулировавшей Германии. Геббельс ловил каждую новость об очередном споре в британском парламенте, и в каждой видел скорый крах правительства, а за ним, — британской армии, что повлечет распад союзнической коалиции. Историки, читая его дневник, с трудом могли установить, какой из очередных рабочих споров депутатов немецкий пропагандист принял за предвестник грядущей победы Рейха.

Верить на слово нацистскому руководству образца 1945 года об их планах нельзя. В предсмертном психическом состоянии они могли планировать хоть высадку в Нью-Йорке, хоть покорение Луны. Особенно это касается идей, излагаемых штатными пропагандистами.

А была ли бомба?

После окончания Второй мировой войны все немецкие наработки по атомному проекту оказались в руках союзников, что позволило историкам и физикам оценить их серьезность. Интересно, что хоть открытие деления урана было произведено в Германии, сами немецкие ученые в ядерное оружие поначалу не верили. Ведущий физик-ядерщик Вернер Гейзенберг в 1939 году намеренно докладывал фюреру о концепции атомной бомбы подчеркнуто небрежно и вскользь, чтобы тот не заинтересовался пустыми фантазиями и не потратил на них огромные ресурсы. (Ermenc, Joseph J, ed. (1989). Atomic Bomb Scientists: Memoirs)

В результате вплоть до 1942 года атомный проект передавали между разными ведомствами. Кроме того, он был разделен между десятком институтов по всему Рейху, где у каждой дирекции были свои планы и свой подход. На пике делением урана занимались 70 ученых, и лишь 40 из них посвящали ему более половины рабочего времени. Шпеер оценил, что для создания бомбы потребуются все ресурсы Германии, и даже в этом случае она будет готова не ранее 1947 года. Поэтому рейхсминистр распорядился продолжить проект, но лишь для создания энергетического реактора, например, для нужд флота. Таким образом, у немцев не было никакого аналога Манхэттенского проекта: научно-инженерной группы выдающихся специалистов с огромным бюджетом, на которую работает вся страна и которая находится под единым руководством энергичного ученого, вроде Роберта Оппенгеймера.

Нацистов подвел не только неумелый и хаотичный менеджмент. У немецких ученых было лишь приблизительное понимание того, как в принципе заставить энергию деления урана выделяться в виде взрыва. Согласно отчету армейского управления вооружениями (Heereswaffenamt) от 1942 года, для начала они планировали построить ядерный реактор. «[Это] станет важным для суждения о том, может ли ядерное деление быть использовано для создания мощных взрывчатых веществ. […] Потребуется обогащать изотоп U-235 до тех пор, пока резонансное поглощение не станет количественно незначительным, и в то же время использовать очень большие количества замедлителя». В то время, когда в Германии шли подобные абстрактные обсуждения, в США и Великобритании уже оценивали, сколько требуется обогащенного урана для взрыва и сможет ли эту массу унести самолет.

До самого конца войны немцы бились над созданием ядерного реактора, в котором бы шла самоподдерживающаяся реакция деления. Это первый шаг и необходимое условие для получения ядерного оружия, который в США сделали в конце 1942 года под руководством Энрико Ферми (его реактор называли «Чикагская поленница-1»). Это не самая сложная задача: нужно лишь сложить вместе достаточное количество графита в качестве замедлителя и вставить в него урановые стержни. Почти любые огрехи проектирования можно компенсировать количеством материала.

Немцы пытались запустить подобный реактор 21 раз, и всякий раз попытка заканчивалась полным провалом. Главная причина: нехватка материала для эксперимента. Как урана, так и замедлителя. Важную роль сыграл неправильный выбор в качестве замедлителя тяжелой воды, которую Германия не производила, а импортировала из оккупированной Норвегии. Графит Гейзенберг исключил из-за того, что, по его пониманию, тот не будет работать. Нехватку урана для экспериментов же нельзя объяснить ничем, кроме как административными проблемами: Германия имела его в избытке. Наконец, даже дефицитных материалов должно было хватить, если бы эксперименты проводились в едином центре, а не были «размазаны» между многими научными группами. Некоторые историки считают, что Гейзенберг осознанно саботировал эти работы, но не из моральных соображений, а из патриотических: не дать Гитлеру новый повод для бесплодной одержимости.

В этом заключается один из парадоксов нацистской диктатуры: несмотря на наличие фюрера, который не подвластен никаким законам, в государственном управлении Третьего Рейха царил хаос.

Изложение причин этого заняло бы сотни страниц, но факт остается фактом: нацисты не подошли к созданию ядерного оружия даже близко и не пытались обогнать в этом деле США и Великобританию. Планы по бомбардировке Урала атомными бомбами, таким образом, неотличимы от любой другой мечты о вундерваффе.

Что думаешь? Комментарии